"АХХХХХХХХ!” 

"Это т-а-а-а-а-к странно”, – восклицает Кристен Стюарт. Солнечный четверг,  время после полудня в Сан-Диего, и 21-летняя актриса спряталась на диване рядом с коллегой по Сумеречной саге (и никогда не подтверждаемым, но очевидным бойфрендом) 25-летним Робертом Паттинсоном. Актеры вместе с Биллом Кондоном ("Девушки мечты”) – режиссером двух финальных экранизаций франшизы, "Рассвет – часть 1 и 2 (первая часть в кинотеатрах с 18-го ноября 2011,  вторая выходит в ноябре 2012) – расслабляются вместе с кофе в гостиничном номере после шумного утра на "Comic Con". Точнее, они отдыхали, пока "Entertainment Weekly" не начал читать вслух роман Стефани Майер "Рассвет”, который стал бестселлером 2008 года и являлся основой двух фильмов. "Это так странно, я не могу переступить через это” – говорит Стюарт, слыша слова, которые, как ей кажется, она прочитала "тысячи” раз, к тому моменту, как съемки двух частей "Рассвета” завершились. 

Но, если вы хотите поговорить о странном, просто прочитайте то, что нас ждет в выходящем фильме: долгожданная свадьба Беллы и Эдварда и (еще более долгожданный) страстный медовый месяц, завершающийся беременностью Беллы ребенком полу-вампиром, который ускоренно растет, ставя жизнь Беллы под опасность; непостижимые отношения Джейкоба с новорожденным малышом и абсолютно ужасные, кровавые роды, которые приводят к (своего рода) смерти Беллы. Так что мы попросили Кондона, Стюарт и Паттинсона послушать те слова, с которых все начиналось, и поделиться своими мыслями и чувствами – неважно, какими бы странными они не были. 

Свадьба: "Но я оторвала свои глаза от цветочных навесов и прошлась взглядом по рядам стульев, украшенных сатином – краснея еще больше, поскольку все взгляды в толпе были обращены на меня – пока я не нашла его, в конце, стоящего под аркой, украшенной еще большим обилием цветов и лент"  ("Рассвет", С. Майер)

КОНДОН: У Кристен был этот лист (поворачивается к Кристен). Я не знаю, может быть, ты придавала большое значение этой сцене в сценарии или что-либо, но ты выглядела так: "Эти сцены пугают меня". 

СТЮАРТ: Я не придавала ей большого значения. Я просто знала, что она будет пугающей.

КОНДОН: Я никогда полностью не понимал этого. У меня есть мои собственные сцены, которых я боюсь, например: "Как ты будешь делать сцену с 27-ю вампирами в одной комнате?". Но свадьба никогда не входила в число этих сцен. Но я понимаю. Это большая ответственность, выразить все, что Белла чувствовала в тот момент. 

СТЮАРТ: Вся эта часть в книге- я ее читала тысячу раз. Был такой странный переизбыток эмоций, когда я  впервые пришла на площадку и увидела все и всех людей.

ПАТТИНСОН: Да, ты была очень милая, когда в первый раз показалась на площадке.

СТЮАРТ: О, ш-ш-ш-ш,  замолчи.

ПАТТИНСОН: Я делал свои сцены вначале. И я смотрел на тебя, а ты выглядела так, будто не хочешь, чтобы кто-то видел твое лицо. Это было забавно, я мог увидеть, как это все эмоционально тронуло её, и мне почти не хотелось оставаться в конце прохода. Мне хотелось подойти и сказать: "Перестань вести себя так нелепо" (смеется) 

СТЮАРТ: Мне хотелось побежать по проходу. Я в буквальном смысле отскакивала от Билли [Берка, который играет её отца]. Это как путешествие - смотреть сцены свадьбы. Все было таким изменчивым и эмоциональным – я была такой сумасшедшей.

Медовый месяц: "Что случилось со мной? Я не могла понять, что за мягкое и пушистое, словно снег прилипло к моей коже. Я тряхнула головой, и что-то белое посыпалась с моих волос. Я взяла мягкую и белую пушинку в руку. "Почему я вся в перьях" – смущено спросила я" ("Рассвет", С. Майер)

КОНДОН: То, что вы сейчас прочитали, как раз после того, когда они начинают целоваться в воде. В основном, будет постепенной исчезновение, между этими сценами. 

Но вы решили вставить в фильм сцену секса. 

КОНДОН: Ох, да. 

СТЮАРТ: Представьте, если бы мы этого не сделали? О, Боже, никак. Конечно, мы должны были ее вставить. 

И перья, конечно, важны. Потому что Эдвард кусает подушки в порыве своей страсти. 

ПАТТИНСОН: Я хотел сделать это также сильно, как и произнести фразу [продолжает американским акцентом Эдварда]: "Я искусал все подушки. Все. До. Единой". И затем он начинает плакать. Между прочим, вот чего ему нужно было стыдиться утром. Все прекрасные подушки! Египетский хлопок! (смеется) *я разрушил эту кровать*! 

Белла выбирает жизнь: "Эдвард только что назвал маленького драчуна внутри меня вещью. Он сказал, Карлайл вытащит его из меня. "Нет" - прошептала я. Я была неправа раньше. Он вовсе не волнуется о ребенке. Он хочет причинить ему боль" ("Рассвет", С. Майер)

ПАТТИНСОН: Эта сцена показывает негативную сторону Эдварда. Он все делает так необдуманно, и превращает свой страх в злость. Было довольно мило это играть. 

КОНДОН: И это один из твоих сильнейших моментов в фильме, также. 

Оба персонажа внезапно начинают вести себя по-другому, нежели раньше. 

ПАТТИНСОН: Они шокируют друг друга. Вся сага была о вечной, неугасающей любви, которую ничего не может разрушить, и тут внезапно – 

СТЮАРТ: Появляется то, что может все разрушить. Было весело играть, как Белле всегда нравится Эдвард и то, что все, что он говорит, и каждая его мысль правильна. Но тут она четко понимает, что не согласна с ним. Она не собирается бездумно и слепо следовать за ним. Она становится дерзкой. Мне нравится это. 

И здесь, фильм принимает более темную сторону? 

КОНДОН: Абсолютно. Все принимает отчаянное положение. Потому что у вас была свадьба и медовый месяц без конфликтов. Внезапно случается это и Роб говорит: "Мы вытащим эту штуку из тебя". Всего одна фраза и за ней следует вся оставшаяся часть фильма. Прямо в этом моменте. 

Джейкоб наблюдает, как Белла пьет: "Белла сжала трубочку между губ, зажмурила глаза и закрыла нос. Я мог слышать, как плещется кровь в стакане, пока дрожала ее рука. Она потянула жидкость через трубочку в течение секунды, а потом тихо простонала"  ("Рассвет", С. Майер)

Этот тот момент, когда Белла хочет только проводить время с Джейкобом, потому что (как мы позже узнаем), ее ребенок уже привязан к нему. 

КОНДОН: Это как смотреть "В поисках затерянного ковчега". Когда приближаются змеи и нет выхода. Как она собирается выбраться из этого любовного треугольника? Казалось, что нет никакого иного способа, никакого пути, Джейкоб по-любому проигрывает. А потом появляется эта другая идея. Это определенно странная идея, но разумная. Он всегда любил этого ребенка, а ребенок всегда любил его. 

СТЮАРТ: У меня были шишки величиной с гусиное яйцо. 

ПАТТИНСОН: Я должен сказать, это красиво до мурашек по телу (смеется). 

СТЮАРТ: но именно потому мне так понравилось играть именно эти моменты. Я смакую все эти жутковатые моменты. Как когда Джейкоб садится на диван и я такая: "Не смотри на меня так". Она просто не может выдержать это. 

ПАТТИНСОН: О! А я даже не думал об этом таким образом (что не рожденный ребенок и есть причина того, почему Белла хочет проводить время с Джейкобом). Потому что это было типа: "Что за?..." Это безумие. Я бы порвал с тобой в прежние времена, если бы такое случилось. 

СТЮАРТ: Дружок, а ты что, не помнишь, как слушаешь нас, когда мы кричим друг на друга? (позже). Джейкоб говорит: "Ты все время не хотела, чтобы я был рядом с тобой?" А я такая: "Да". А он:" Так эти чувства теперь исчезли у тебя?" А я ему: "Давным давно". 

ПАТТИНСОН: О-о-о-о-о, да. 

СТЮАРТ: (показывая в сторону Паттинсона). Он врет. Он все это знает. Он просто забыл. 

ПАТТИНСОН: О, ш-ш-ш, замолчи (смеется). Смотри, зато там полно моментов, когда Эдвард ведет себя как милый котенок. Я имею в виду во всех фильмах. 

СТЮАРТ: (смеется). Вот можешь ссылаться на них. 

ПАТТИНСОН: Я сижу рядом с тобой и я такой: "Моя жена умирает. Я практически погубил свою и ее жизнь", а Джейкоб такой [Белле]: "Эй, детка, для меня ты не выглядишь плохо". А я просто сижу там весь в рвоте [Беллы]. 

СТЮАРТ: (смеется) Да, так все и было. 

ПАТТИНСОН: Это не должно было случиться. Мне нужно было выплеснуть рвоту на него. 

СТЮАРТ: Теперь, когда я видела все части, я могу сказать, что "химия" Беллы и Джейкоба как никогда сильная. 

ПАТТИНСОН: (пристально смотрит на Стюарт) Совсем не круто. 

КОНДОН: Последняя сцена, которую мы снимали - танец Джейкоба и Беллы на свадьбе. Последний кадр был, как Джейкоб уходит. Я закричал: "Снято!", и тут Кристен закричала: "Джейкоб!", подняла подол платья и побежала за ним в лес, крича: "Вернись! Не оставляй меня!" 

ПАТТИНСОН: Это была очень забавная сцена [отвести Беллу, чтобы она потанцевала с Джейкобом]. Эдвард очень странный герой, намного страннее, чем я думал. Это была та сцена, которую я понятия не имел, как играть. 

КОНДОН: Но ты сыграл блестяще! 

СТЮАРТ: (Паттинсону) У тебя было очень много условий, а ты такой: "Мне нужно сыграть это так и вот так, и все! " 

Ты искал Эдварда. 

ПАТТИНСОН: Да, потому что я не хочу, чтобы он выглядел, как идиот. Есть такие вещи, когда Джейкоб хватает ее за руку и не дает уйти. На нашей свадьбе - а я даже еще не танцевал с ней! Если бы это была реальная жизнь, настоящий парень бы так надрал ему задницу, что такой, как Джейкоб, бы никогда больше не вернулся. 

СТЮАРТ: Это было бы неправильно, если бы случилась в этой истории. 

ПАТТИНСОН: Эдвард гораздо более благоразумный, чем обычный мужчина. Это одно из героических качеств его характера. Он знает, что обратит ее в вампира, и такой: "Чувак, тебе надо напиться на пару недель! Попробуй и сделай все, что хочешь!" 

Начало\конец: "Следующий звук пронзил меня, неожиданно, ужасно, как будто металл раскалывается на части. Я уже слышал этот звук много месяцев назад, на охоте, когда тела новорожденных вампиров разрывались на части. Я взглянул на Эдварда. Зубы вампира - самое надежное средство против вампирской кожи" ("Рассвет", С. Майер)

ПАТТИНСОН: Да, мы сделали это. 

СТЮАРТ: (Кондону) Ты наложил звуковые эффекты. 

КОНДОН: Да. 

СТЮАРТ: Жду не дождусь. Мне хочется послушать. 

ПАТТИНСОН: В тот день у меня была забавная беседа со Стефани [Майер]. Я пытался выяснить, что именно я должен прогрызть. 

СТЮАРТ: О, да! У нас были настоящие переговоры по этому делу. 

Были ли роды сценой, которую вам не терпелось снять? 

КОНДОН: Да. Это был настоящий ужас. Разве та парочка ночей не была замечательной? Все казалось таким реальным. Это всем подбавило напряжения. 

СТЮАРТ: Это было, кк будто мы снимаем гребанный сумасшедший фильм. 

ПАТТИНСОН: Та сцена будет самой нелепой. Я помню, как думал: "Ох, парень, это будет нечто..."